Керси ударил пришедшего кулаком в живот, схватил за шиворот, чтобы тот не мог согнуться и упасть, подволок к лестнице и пинком спустил его вниз.
Друзья, во главе с Гвоздиком, вернулись в комнату князя, а разгоряченный Керси тотчас предложил князю побиться об заклад:
– На одну, буквально на одну серебряную монету, сударь Докари! Что они не побеспокоят нас больше!
Докари расхохотался.
– Но это был бы заведомо проигрышный для меня заклад, сударь Керси!
– Просто Керси.
– Осмотрительнее было бы нам провести эту ночь в одних покоях, перенеся сюда кровать, так меня учил мой наставник на подобные случаи, но – уверен: вы правы, и мы спокойно можем выспаться каждый у себя. Хотите, я зашлю к вам Гвоздика, на чуткость и охрану?
– Не стоит… Хотя, этот парень мне очень… и очень, и очень нравится… – Керси запустил пальцы в загривочную шерсть Гвоздика и опять удивился тому, что на вид – шерсть, а под пальцами, скорее, как чешуя… Гвоздик презрительно рычал сквозь клыки, оскаленные по самые десна, показывая, насколько он недоволен проявленной по отношению к нему фамильярностью, но никуда почему-то не отходил, а напротив, украдкой подставлял под скребущие пальцы то один кусочек спины, то другой…
Керси оказался прав: больше их в этом трактире никто не побеспокоил.
Столица встретила путешественников жарой и пылью, пожухлыми деревьями, весьма ощутимой вонью из обмелевшей реки Океанки, криками офеней, грохотом телег, назойливыми нищими…
– Ох, никак не привыкнуть мне ко всему этому… Особенно после цветущих и благоуханных провинций. Я ведь тоже провинциал, дорогой Керси, если определять сие по внутреннему мироощущению. Тем более, что детство и ранняя юность мои прошли вдали от всех этих миазмов и придворных страстишек.
– А я тогда напротив – прирожденный столичанин! Куда мы сейчас?
– Время к полудню… Едем ко мне: ванна, отдых… портные. Вас следует слегка переодеть, согласно придворным требованиям… Познакомлю вас с матушкой, она должна быть сейчас в столице. А вечером – во Дворец.
– Уррррра-а-а!!!
– Погодите радоваться, дорогой Керси! Венчание в рыцари будет чуть позже, на днях. А сегодня я лишь представлю вас Его Величеству. Если, конечно, он принимает сегодня… Хотя – должен, он во всем любит порядок.
– Меня? Сегодня? Его Величеству??? Боги, кажется, я сейчас лопну от… от…
– Но – вот мы и приехали. Да, матушка здесь! Ура!
Двое молодых людей ждали своей очереди в аудиенц-зале, не замечая, или, вернее сказать, делая вид, что не замечают, всеобщего любопытства и перешептываний в свой адрес… И юный незнакомец с провинциальными манерами – тоже вызвал свою долю внимания и домыслов, но большая их часть, конечно же, касалась молодого рыцаря Та Микол.
– Да-а?.. Ну так расскажите же, я за весну и лето совершенно одичала в своих поместьях и ровно ничегошеньки не слыхала об этой истории, уверяю вас! Милая Таши, рассказывайте же!
– Извольте. Итак, представьте себе картину: малый прием у Ее Величества…
– У государыни, не у государя?
– Именно, дорогая графиня, именно. Этот юный выскочка, Та Микол, чем-то потрафил государю, но на этом не успокоился и стал обивать пороги у Ее Величества…
– Ох, не говорите… Эти хваткие молодые люди… из провинций…
– Справедливости ради, юноша, скорее всего, к сим интригам не причастен. Это его матушка, милейшая княгинюшка Ореми… Она ведь, если ей надо, в алмазной стене дыру прогрызет. А уж в своем младшеньком вообще души не чает! И ради него…
– Ах, вот оно что…
– Именно. Вы ведь должны помнить ее еще по фрейлинам…
– Я? Я только-только успела ею стать, когда она уже выходила замуж и покидала двор… У нас с нею изрядная разница в возрасте, дорогая моя… Это чтобы вы знали…
– О, да, конечно же. Но я продолжаю. Малый прием у Ее Величества, подходит очередь нашего Докари Та Микол. А он прекрасно воспитан, обаятелен, всегда хорошо одет… гляньте..
– Да, согласна.
– И вот он произносит приветствие государыне своим звучным, звонким и чистым голосом, и одна из фрейлин…
– Влюбилась!
– Пуще того, дорогая графиня! Одна из фрейлин, новенькая, Уфани Гупи, третья дочь наместника одной из провинций, вдруг замирает при виде нашего героя, смертельно бледнеет, словно покрытая инеем неведомого проклятья, и падает… Да не просто без чувств – а под ноги государыне!
– О Боги!
– Слушайте же дальше! Добрейшая государыня в смятении, а наш Та Микол бросается вперед, подхватывает на руки бесчувственное тело фрейлины и громовым голосом…
– Громовым…
– …На весь Дворец восклицает: Уфина, я тебя обрел! И отныне даже воле бессмертных богов не разлучить два любящих сердца!
– Да вы что!
– Слово в слово! Именно так все и было! Оказывается, они видели друг друга еще в детстве, поклялись любить друг друга до гроба и связали себя смертными заклятьями! Втайне от родителей!
– Боги! А почему – Уфина?
– Потому что, когда они встречались, оба играли роль простолюдинов!
– Невероятно! Какая красота! Есть еще в мире место утонченной поэзии! Это словно какая-то волшебная сказка! И дальше? Они..
– На днях свадьба. Не уверена вполне на счет Его Величества, но Ее Величество обещает быть…
– Это… это невероятно. А тут не знаешь – как своих кобылищ пристроить достойным образом… А оказывается, вот как бывает в этом мире… Изумительно… Но почему же они были под видом простолюдинов?
– О-о, вы и этого не знаете? Сие отдельная история, и я вам ее сейчас расскажу… Тише!..
В огромном аудиенц-зале шум стих, словно по волшебству, и тут же наполнился торжественным ревом труб.
Распахнулись двери, вбежали и встали по местам два десятка лейб-стражей дворца, вслед за ними вошли два герольда, следом тяжело вступил главный церемониймейстер дворца:
– Судари! Сударыни! Его Величество Император!!!
